Мильва: бескрылый дракон и шут гороховый
ведьмы.
Они по погоде одежду носили, они, разумеется, были красивы,
а как же ещё; но не более прочих; они не летали на мётлах ночью,
они вообще ни на чём не летали; они заклинания не читали,
отвары они не варили тоже... Они совершенно на нас похожи,
они в основном соблюдали наши законы - и не были ведьмами ни по какому канону.
Ты нервничаешь: ведь, хочешь не хочешь, а всё же было в них что-то общее,
но это как раз то самое важное в мире, чего нам с тобой никогда, никогда не понять...
а мы всё равно должны оставаться людьми.
Не называй
никогда
ведьмой
меня.
ангелы.
Пока ты росла, океаны мелели и становились лужами.
Помнишь: когда тебе было шесть лет, тебе рассказали про ангелов.
Ты не поверила, ты болела, маленькая, простуженная,
А за окном - белело, крылело, ты видела их и плакала.
А после стало огромное тесным, и ты совершенно выросла,
И ты себе не находила места, а я тебя уговаривала,
Но я-то была тебе неинтересна; а по ночам тебе снилось,
Что ты одинока, пути отрезаны, и перед тобою - ангелы.
апельсины.
Нет, я не учу рисовать детей: они ещё слишком милы и нелепы,
они рисуют предметы без тени и горизонт отдельно от неба.
У всех есть оранжевый цвет в набор, но им не рисует пока никто
(ах, божемой, как им легко рисуется! их достаточно попросить...).
Сегодня я, Великая Писательница На Заборе, не откладывая на потом,
на всё обижусь, на всех надуюсь и нарисую всем апельсин.
Оранжевым небом и солнцем погода пресытила, и рисовать их - дико,
а апельсин - он оранжев не менее, только цитрусовый и манящий.
Мне же давно не четыре года, он будет с неровностями и бликом,
так что - пару минут терпения,
зато получится как настоящий.
Они по погоде одежду носили, они, разумеется, были красивы,
а как же ещё; но не более прочих; они не летали на мётлах ночью,
они вообще ни на чём не летали; они заклинания не читали,
отвары они не варили тоже... Они совершенно на нас похожи,
они в основном соблюдали наши законы - и не были ведьмами ни по какому канону.
Ты нервничаешь: ведь, хочешь не хочешь, а всё же было в них что-то общее,
но это как раз то самое важное в мире, чего нам с тобой никогда, никогда не понять...
а мы всё равно должны оставаться людьми.
Не называй
никогда
ведьмой
меня.
ангелы.
Пока ты росла, океаны мелели и становились лужами.
Помнишь: когда тебе было шесть лет, тебе рассказали про ангелов.
Ты не поверила, ты болела, маленькая, простуженная,
А за окном - белело, крылело, ты видела их и плакала.
А после стало огромное тесным, и ты совершенно выросла,
И ты себе не находила места, а я тебя уговаривала,
Но я-то была тебе неинтересна; а по ночам тебе снилось,
Что ты одинока, пути отрезаны, и перед тобою - ангелы.
апельсины.
Нет, я не учу рисовать детей: они ещё слишком милы и нелепы,
они рисуют предметы без тени и горизонт отдельно от неба.
У всех есть оранжевый цвет в набор, но им не рисует пока никто
(ах, божемой, как им легко рисуется! их достаточно попросить...).
Сегодня я, Великая Писательница На Заборе, не откладывая на потом,
на всё обижусь, на всех надуюсь и нарисую всем апельсин.
Оранжевым небом и солнцем погода пресытила, и рисовать их - дико,
а апельсин - он оранжев не менее, только цитрусовый и манящий.
Мне же давно не четыре года, он будет с неровностями и бликом,
так что - пару минут терпения,
зато получится как настоящий.